....6.61(? - год не проставлен, край страницы с числом оборван; возможно, это 1962-й год, но я в июне был тогда в больнице).Сегодня Илья [Габай]3 рассказал, как проходила защита докторской диссертации Ф. Х. Власова4. Вначале прочли биографию, потом попросил слова один молодой человек: "Я хочу дополнить биографию Федора Харитоновича. Извините, что я буду читать. Стараниями Ф.Х. я отвык выступать перед большой аудиторией".

Тут же выскочил А., сказал, что это никому не интересно, предложил лишить его слова. Ученый совет проголосовал и лишил его слова. Дальше начались сплошные разговоры вокруг да около. Все хвалили книжку, но в основном Леонова. (Диссертация была о творчестве Леонова). Против никто не выступил. На кафедре против голосовали 6 человек: Терновский, Афанасьев и др. Власов вел себя совсем неприлично: подбегал к каждому, отводил в сторонку, шептался. В своем выступлении он сказал, что раньше сам не понимал Леонова, теперь стал понимать. (Илья громко бросил реплику: с тех пор, как ему дали Ленинскую премию).

Потом они узнали содержание письма, которое хотел огласить этот парень. Там говорилось, что Власов, когда он был директором МОПИ, без всякого нажима со стороны Берия, в 1938 году посадил любимца института доцента Розенфельда и 8 студентов. В 1951 году этих студентов освободили, двое из них пришли к Власовув кабинет, (он оставался директором).Он принял их очень радушно, назвал по имени и т.п., просил придти на другой день. На другой день,когда они пришли, их арестовали у него в кабинете. Один из этих ребят остался жив, он живет в Красноярске. Парень сам колебался: читать или не читать? Сестры его отговаривали: это все бесполезно. (Алик [Ненароков]5сказал: давай я прочту. Но это действительно бесполезно).

6 человек из 25 голосовали против, два бюллетеня оказались недействительны. Теперь Власов единственный на кафедре доктор наук. Вероятно, многим придется уйти. И. М. сказал: "Хорошо,что Власов защитился. Это свой парень". Рассказывали, что Власов принуждал к сожительству студенток, аспиранток. Давал им за это дипломы, ставил зачеты. Илья ужаснулся: "Но ведь он же толстый! Я бы на месте девушки ни за что не согласился!"

17.6.70. Знакомство с Толей Якобсоном. Я его знал и раньше, но теперь пришел к нему домой, там были Диков6 и Тата7, я должен был им отдать Мандельштама. Он сразу принялся меня кормить и потом кормил всех вновь приходящих. "Что я люблю делать с людьми, так это их кормить". Читал переводы Лорки, свои и Гелескула, свои переводы Эрнандеса, поэта, которого я до сих пор не знал. Переводы первоклассные... Был знаком с Ахматовой, она ему подарила "Бег времени" и фотографию с дарственной надписью, там же у него книга Чуковского с дарственной надписью. А кончал он наш истфак в 56-м году, я мог бы еще его застать. Экспансивный, нервный, но не утонченно, а грубовато нервный, по крайней мере, когда выпьет, острый, умный. Добрый. У него собака с перебитой ногой – подобрал на улице. На зависть квалифицированно судит о поэзии. Понравилась фраза о Рождественском: это наш советский Евтушенко.

Он должен был рано уходить, но часов в 9 ему позвонили, попросили в течение дня быть дома. Он заподозрил плохие вести, тем более, что до этого Петя8 тоже на что-то мрачно намекал. Потом узнали, что в Ленинграде и где-то еще арестовали 10 человек, частью по "еврейским" делам, частью по другим. (Якобсон, кажется, тоже хочет уехать в Израиль, учит иврит). Тут же узнали, что Жореса Медведева9 вроде бы выпустили. Я сказал, что не способен понять, зачем это было нужно: делать заведомо идиотский шаг, вызывать всеобщее возмущение, потом выпускать – знали ведь, что выпустят. Толя стал мне горячо доказывать: в этом наша общая ошибка, мы пытаемся судить об этой компании с нашей точки зрения, по нашим понятиям, ждем от них логики – а это бандитская шайка, которая знает только одно: дави, хватай, которая абсолютно не имеет представления о реальности. "Я не желаю оскорблять сравнением царское правительство, но зачем ему нужно было устраивать расстрел 9 января 1905 года – расстреливать рабочих, которые верили царю, шли не с угрозами режиму, а чтобы поддержать его? Зачем нужно было их озлоблять? А ведь доказано, что это была не спонтанная реакция: не выдержали нервы – нет, это было заранее подготовлено. Потому что гниющий, разлагающийся режим теряет представление о реальной действительности, о том, что происходит и как отзываются его шаги".

Тут заговорили о Чехословакии, и он сказал: "Почему не идут анекдоты о Чехословакии? Потому что такой исход, тема не позволяет шутить. Чехи могут шутить, а мы нет, потому что мы их давили, а не они нас. О Израиле мы можем шутить, потому что они выжили, выдержали напор этой 80-миллионной орды, поддержанной 120 миллионами. А если бы осуществили 1 июня план, который разработал Гречко10 в Каире и их бы перерезали – какие бы тут получились анекдоты? Анекдот – это разрешение ситуации, а трагедия, преступление – не разрешение".

Пришел еще Леонард Терновский11, принес вкуснейшую монгольскую водку "Архи", и Володя Лукин12...

29.1.71. Читаю работу Якобсона о Блоке. Прекрасная глава о грехе демонического романтизма в философии Блока. Я помню, меня соблазняли его фразы вроде: я художник, следовательно, я не либерал, насмешки над прогнившей демократией. У Тоши привлекает последовательность позиции: философия Блока – его грех, который позволил позднее подлецам сделать его своим союзником. В поэзии он намного выше и глубже.

23.2.71. Был у Каверина13... Я рассказал о работе Якобсона. Каверин сказал, что знает его и что он произвел на него очень хорошее впечатление. Я подтвердил это, сказав, что главное его достоинство – большая степень внутренней свободы, которой мне пока не удается достичь.

- Да, – сказал он, - это главное, над чем мы бьемся.

2.4.71. Вспоминаю разговор с Якобсоном о загубленном поколении. (Речь началась с Каверина). Он говорил о Чуковском. Ведь он единственный умел летать! Такого критика у нас не было. И что с ним сделали! Возьми его толстую книгу о Некрасове и сравни с маленькой статьей 10-х годов... Он сам это чувствовал. Но этого вернуть невозможно.

7.5.72. Днем Т.14 по телефону сказала: у 12 человек были обыски, в том числе у Петра15 и у Тоши Якобсона. У Петра дело не указано, просто: с целью "изъятия". Вечером я пошел туда на день рождения Иры16. До этого в течение часа звонил: занято. Я подумал, что там опять идет обыск, что у двери меня сразу же встретят, даже приготовился, чтобы не вздрогнуть. Открыла Ира, сказала: что же ты так поздно пришел, уже все выпили, все ушли. Был выключен свет, тихо говорили, обстановка какая-то загробная...

Гарик Суперфин17 подтвердил, что у Тоши забрали мою рукопись. Он видел заголовок "Сказка о Золушке" в протоколе обыска. Очень мне жаль пропажи экземпляра. Теперь меня и там почитают.

26.6.72. День рождения Гали Самойловой18. Был Толя Якобсон с сыном19 ... Разговор почему-то получился бурным. Саша, чрезмерно умный 12-летний мальчик, вызывал общее, даже несколько злое раздражение своими разговорами о жестокости советских законов. Самойловы мне объяснили, что они следят за развитием этого вундеркинда с 6 лет, [...].

16.11.72. День рождения Ю.Д.20 ...Ш. сказал мне, что Ира имела свидание с Петром, и тот сам рассказал ей, что он совсем болен, что он дает на всех показания без удержу. Я сначала в это не поверил, но по дороге к метро услышал спор Габая и Тоши Якобсона. Габай: "Я дал честное мужское слово, что никому про это не скажу. Это разрастется в геометрической прогрессии. Не надо было молиться на Петра, а потом плясать на его костях". Тоша: "Это он пляшет на костях, и теперь надо всех предупредить: тебя могут вызвать по показаниям Петра". Тут я действительно поверил. Оказывается, об этом почти все уже знают. Свидание у Иры было в прошлую пятницу (10.11). Илья знал об этом, но не говорил. Помню его намек при упоминании Петра: "Может, все кончится и не так, как мы предполагаем. Хотя тоже плохо" ...

8.1.73. Приезжал Якобсон. Ни на минуту не мог присесть, все время возбужденно ходил по комнате. Он очень высоко оценил мою "Золушку", и я не без тревоги вручил ему "Маски"21, которые накануне пересмотрел и которые мне не понравились. Кажется, я говорил по этому поводу что-то лишнее и преждевременное.

Он думает над переездом в Израиль - ради сына, как он говорит. Для себя он ничего хорошего от этого не ждет. Кроме того, не может пройти мимо него и дело # 24. С Самойловым22 у него по этому поводу было объяснение, дошедшее чуть не до истерики с обеих сторон. Д., по его словам, не только лично привязан к нему, он проверяет на нем каждую строчку своих стихов и своей прозы. Рассказал о двух "забракованных" им стихах, один из которых начинался строчкой: "Я Родину люблю не за взаимность". Я сказал, что это напоминает мне Евтушенко, и Тоша согласился: "Мертворожденные стихи".

Рассказывал, как вызывали по делу Петра жену Осипова, которая описывала очную ставку, как адское наваждение. Петр (в него вселился бес, говорила она потом Илье) за компанию с чекистами издевался над ее отговорками: "Мне и так обеспечен пятерик, зачем мне брать на себя еще и твое?" Есть в этом что-то от поведения урки, пахана – со всеми крайностями. Он и раньше мог ударить ногой Г., но знал, перед кем ходить на цыпочках.

Среди прочего, говорил с Тошей о своей теме: в чем разница между нашим положением и положением в нацистской Германии, почему на Западе так не понимают наших проблем? "А почему они должны понимать? В Пакистане или Индонезии людей вырезают миллионами – почему мы должны претендовать на особое к себе отношение?" - "Но в 30-е годы тоже - в Индии миллионы умирали от голода, однако можно было упрекать тех, кто не обращал внимания на проблемы гитлеровской Германии: за это всем пришлось расплачиваться. Все-таки европейские проблемы, проблемы великих держав значат больше и для нас, и для всего мира, чем проблемы миллионов в Пакистане".

Вечером тот же разговор неожиданно возник у Лукина. К тем же доводам я добавил: те, кто оправдывает невнимание к нашим проблемам ссылками на Пакистан и Индонезию, на самом деле равнодушны и к Пакистану, и к Индонезии.

Лукин возражал: "У вас европоцентристский взгляд. Я был свидетелем, как прогрессивные люди Чехословакии и прогрессивные – действительно прогрессивные люди Латинской Америки никак не могли понять друг друга. Чехи не могли понять проблем партизанской борьбы, Че Гевара и т.п. Для вас гибель гватемальских коммунистов – пустой звук. А я знал одного из них и представляю, как он умирал под пытками – у меня к этому другое отношение" ...

Показательно, что сейчас эти разговоры вообще стали возникать. Солженицын писал об этом в Нобелевской речи.

27.3.73. Ездил в Лефортово, в КГБ, к следователю23 К.... Предупредил о моих обязанностях, об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от показаний по статье 181 и 182 (дал почитать кодекс). Потом удивил меня: спросил, знаю ли я иврит и на каком языке хочу разговаривать, не желаю ли воспользоваться услугами переводчика. "Я спрашиваю вас об этом потому, что наше советское законодательство предоставляет право вести допрос на том языке, который является вашим родным".

1.6.73. День рождения Самойлова. Я сумел освободиться поздно, приехал, когда все были уже пьяны, Давид вначале меня как будто не узнал. Он был в темных очках, его катаракта прогрессирует, на солнце он совсем не видит. Заплетающимся языком читал стихи Копелеву24...

Сказал: старик, я по тебе соскучился.

Я переночевал у них... Утром зашли с ним в новый ресторан "Опалиха", посидели за рюмкой коньяку... Упомянул, что Якобсону не понравился "Ночной гость"25, стал мне читать, комментируя. До меня впервые дошел смысл этих стихов: возможность найденной гармонии, которая так и осталась пока неопределенной. "В этих стихах я впервые позволил себе употребить ассоциации из прошлых стихов, не заботясь о том, поймут ли это читатели или нет... Анна – для меня это обобщенный образ. "Спят шандалы, как написал бы замечательный лирик Н." – это Бродский26. "Молодой поэт Улялюмов" – это Юра Ефремов27".

Говорили о Мандельштаме, на которого сейчас больше всего ориентируется поэтическая молодежь. Мандельштам - первый поэт, показавший, что в России существует великая поэзия. Великая русская поэзия стала складываться сравнительно недавно - лет 150 тому. Мандельштам первый овладел огромным богатством ассоциаций, созданных этой поэзией. Он первый стал писать знаками, как французы, у которых традиция накоплена издавна. Сложность Пастернака на поверку оказывается не такой уж сложной, ее можно расшифровать, исходя из самого же стиха (он на ходу объяснил какую-то сложную строфу Пастернака). Но когда Мандельштам говорит: "я трамвайная вишенка страшной поры" - за этим огромное богатство ассоциаций.

21.6.73. ...У Д.Самойлова... Давид все более слепнет. Приезжала Л.К.Чуковская (едва услышала от Тоши про глаза Д., сразу примчалась для помощи, привезла лупу с сильным увеличением, толстые фломастеры, чтоб было лучше видно написанное, обещала похлопотать насчет хорошего врача). Говорили о ее пристрастности к друзьям, в которых она даже не видит недостатков. (Когда ей сказали что-то про Тошу, она удивилась: а разве у него есть недостатки?)

Был Тоша. Его вызывали, предъявляли новые показания Якира от 6.6. ("Из него сыпется, как говно") ... Тоша отказался давать объяснения. "Думайте сами, мне думать нечего". Предложили ему дать показания, через неделю он будет в Вене. Т. ответил: "Я не А.Д. (был такой, сказал все, что мог, купил себе такой ценой поездку в Вену)". Кстати, Тошу тоже, как и меня, спросили, не желает ли он воспользоваться услугами переводчика28.

18.7.73. Вчера отвез Самойлову сказку... Он читал мне новое стихотворение про Анну Ярославну, королеву французскую. Рассказывал про замысел новой поэмы "Блудный сын" ...

Из новостей: Якобсон сказал, что его отпускают...

3.8.73. ...Мне в чем-то близка позиция Самойлова. Но я все еще и продолжаю чувствовать некоторую недозволенность спокойствия, когда вокруг творятся мерзости. Но тут поступков можно требовать только от себя. Давид раздражается, когда кто-то предъявляет к нему претензии. "Наконец я познал свободу, все равно какую погоду на дворе..." - и т.д. Толя Якобсон этого не принял. У самого Давида есть оговорка: как можно об этом судить, "не познав сумы и тюрьмы" ...

29.8.73. Продолжается процесс над Петром и Красиным29. Юлик30 рассказывал много подробностей...

Разговор с Юликом происходил по пути к Якобсону, которого в тот же вечер провожали. Тоша был не так уж возбужден, он был словно в трансе, слабо реагировал на окружающих и, по-моему, смутно понимал, с кем он говорит. Тем более, что всю ночь он не спал и который день пил (но пьяным не казался). "Что говорить, - сказал он мне, - я всем говорю: вы теряете друга, человека, кого угодно, а я теряю вас всех. Это хуже, чем в могилу"

... После рассказа Юлика о процессе: "Все ужасно, но самое ужасное, что я уезжаю именно сейчас. Когда корабль плыл, я по нему бегал, а сейчас, когда он тонет, вдруг уплываю на каком-то дельфине. Это все жалкие слова... ну, вы сами понимаете, что говорить". "Давид Самойлов - когда он трезв, он очень умен... когда пьян, он ужасен, все, теперь уже это так – сказал мне, что бывают политические чудеса. Такое чудо было один раз: в 53-56 годах. Может, что-нибудь случится, и мы еще увидимся... А, может, я вторгнусь сюда с какими-нибудь израильскими агрессорами и освобожу вас. Только тогда вам надо будет собраться где-нибудь на Колыме, а то на весь Союз у меня сил не хватит, у вас территория большая" ...

Илья вдруг сказал: "Может, скоро и меня придется провожать". – "Ты что, над этим думаешь?" - поразился я. "Маричек, но нельзя же так жить" ... Потом этот разговор возобновился на лестничной площадке внизу. Аля Ким сказала: "Я ненавижу государство, куда они все уезжают". – "Но если бы он не уехал, его бы посадили", - сказал Илья. "Лучше в тюрьму, чем туда, - сказала Аля. – Вот если бы тебя три года назад спросили, что бы ты предпочел: туда или в тюрьму?" - "Три года назад я бы предпочел в тюрьму. А сейчас я бы предпочел погулять где-нибудь на вольном воздухе. Где-нибудь в Вене или Брюсселе" ... И потом, когда мы шли по улице, спросил Кима: "Так ты меня провожать не придешь?" - "Нет", - сказал тот резко.

"Государство (Израиль) не вызывает, конечно, желания туда ехать, - сказал Илья Але. – Но дело в том, что наша страна вызывает большое желание отсюда уехать. А здесь есть для этого единственное отверстие... анальное отверстие" ...

Неужели и до этого дойдет?

У Тоши было настоящее столпотворение. Были Даниэль31, Коржавин, Галич (оказывается, он тоже собрался уезжать), Литвинов32, Л.Богораз, Пинский33, Карякин34... Из острот, которые цитировал Коржавин (не знаю, он ли автор): "Они живут на средства, которые оправдываются целью". И танка: "Сияют купола в морозной дымке, /Метет метель по мостовой торцовой. / Я Ленина в гробу видал" ...

2.9.73. ...У Самойлова видел Тошу, с ним были Юлик Ким и Ира... Юлик пел песни, и весь оставшийся вечер после их ухода Давид хвалил его талант. Правда, политические песни ему совсем не понравились ("это лучше делает Галич"), стихи Юлика он вообще не воспринял. "Но он талант, артист удивительный, удивительный". Впрочем, Давид был уже сильно пьян...

18.11.73. ...Навестил в больнице Д.Самойлова, говорили об отъезжающих. Он рассказывал о письме от Тоши, очень тоскливом, с рефреном: "Поезжайте в Опалиху"35. Сказал: "Эти люди говорят: вы так пропитаны сталинизмом, что уже не хотите свободы... Вот их выпустят на свободу, пусть поживут там, осуществятся как личности, посмотрим" ...

18.11.74. Д.С. и Лёня, Галин (жена Д.С.) брат, спали после вчерашней выпивки у школьных друзей. Их отвезли домой на машине ЦК36, которую вызвал референт Пономарева37 Черняев38. Давид заметил, как дерзко и неуважительно ведет себя с начальством шофер. Это показалось ему характерным [...]

Читает сейчас воспоминания Мартынова39[...] Вспомнил о Солженицыне. "Я хочу написать о нем как о представителе моего поколения. Обычно мое поколение отождествляют с Коганом40 и воспринимают как законопослушных, в чем-то трагических людей. И забывают, что это же поколение – это Сахаров и Солженицын, с чувством протеста. "Если бы Солженицын погиб в возрасте Когана, – напомнил я, – он остановился бы на той же ступени развития. Люди менялись вместе со временем". Давид с этой мыслью согласился, но добавил. "О поколении надо судить по вершинам, а они вот каковы" [...]

О Тоше [Якобсоне]. Он звонил, выложил новости: что он женился, что пишет сразу три книги: о Мандельштаме и еще о ком-то, что читает лекции, но платит ему не университет, а какой-то фонд, чем он ужасно возмущен. "У нас он университетом не возмущался". Что проходит курс гражданской обороны в качестве десантника. "Я до него как-нибудь доберусь, – сказал Давид. – Мне надоело его кудахтанье. Он ничего толком не сделал и не сделает, но требует, чтобы каждым его шагом восхищались. Я давно бы ему написал, если бы не боялся, что это огорчит Лидию Корнеевну, которая его любит и не хочет видеть в нем недостатков. В дружбе и любви, что для нее одно и то же, она необычайно пристрастна".

Об эмиграции вообще. "У них там уже все ясно. Прекрасный эпизод рассказал Юлик [Даниэль]. Он позвонил в Париж поздравить Синявского41 с днем рождения, там уже был Некрасов42, они перепили и кричали в телефон: "Юлик, приезжай! Все уже собрались!" Разговоры об успехе Синявского оказались преувеличены, сенсация была только сначала, а теперь слушают его немногие, потому что немногим это интересно".

11.05.75. Ю. Д.43 рассказывает, что в Крыму Давид думал над главой своих воспоминаний о Якобсоне и об отъезжающих вообще. Его завидная отчетливость суждений по самым запутанным вопросам мне, увы, непосильна; я за всем вижу "но", другую сторону, оговорку, сложность. В повседневной жизни это мешает, и, может быть, вообще задача литературы — прояснять что-то для читателя, который сам не проберется сквозь сложности. Но мне это не свойственно. Я давно понял, например, что не смог бы быть журналистом...

12.10.75. У Самойлова. Он приехал от друзей сильно пьяный. Странный разговор. Иногда он садился за рояль. "Надоело все, — повторял он время от времени. — Надоело. Я медведь, ты понимаешь, Марик? Я медведь, и мне ничего не надо. Только написать поэму "Снегопад", и можно умирать. Недоело все". Потом опять: "Мне никого не нужно. У меня никакой табели о рангах. Мне нужно 10—15 человек... Я тебя люблю, Ю., В., мне это поколение нравится. А больше я не хочу ничего". Вдруг взял лист бумаги, стал выстраивать окружающих по степени любви к ним. На первом месте оказался, конечно, Петр, я где-то на пятом-шестом. "А Тоша [Якобсон] уже никакого места не занимает?" — спросил я. "Никакого", — ответила за обоих Галя.

22.10.75. У Самойлова... Очень резко отозвался о книге Синявского ("Голос из хора"). Она показалась ему отвратительной. "Лучше всех сформулировала Лидия Корнеевна: "Кого любят, того не покидают"". (Он повторил эту фразу несколько раз.) "Я разлюбил Толю Якобсона, он для меня не существует. Кого любят, того не покидают. Человеку, который способен написать: "Россия — сука, ты мне за это ответишь", — там и место. Там привыкли на все смотреть через жопу. Он эстет, сноб, ему все равно, где собой любоваться... Был процесс Синявского—Даниэля, сейчас он стал процессом Даниэля—Синявского".

Г.: Даниэль как человек значительно выше. Он вырос в лагере.
Д.: Другое дело, что писатель он слабый. Его беда в том, что он провинциал.
Я: У меня вызвала уважение сама способность человека писать в лагере, помнить о своем призвании...

20.02.76. У Самойлова. Упомянул среди своих стихов неизвестного мне "Дезертира". Услышав, что я его не знаю, тут же прочел. — Неожиданное стихотворение, — сказал я. — Меня всегда интересует, как возникают такие темы. — Это стихотворение про Тошку Якобсона, — усмехнулся он... — Что мне самому нравится — что здесь, по-моему, удался верлибр. Верлибр очень трудно писать. А здесь не переставить ни одного слова...

... "Странно то, — сказал я, — что поэзии по содержанию проще обойти цензуру". — "Не скажи. "Наш современник" распутинскую прозу про дезертира напечатал, а мое стихотворение про дезертира не печатают. Хотя у меня куда более безобидно"

29.09.78. Вчера покончил с собой Тоша Якобсон. Последний месяц у него была депрессия. А до этого все казалось прекрасно: счастливая женитьба на юной девочке, восторженные письма. По странному совпадению, я сегодня утром думал о нем: вспоминал его статью, где сравнивались переводы Пастернака и Маршака. А потом перечитывал предсмертные записки Копылова44. Галя45 сказала: он покончил с собой, уже когда уехал. Позвонил в Пярну Давиду. Там уже знали (от Дикова46). Давид сказал, что начал писать мне письмо, но пока не закончил. Попросил прислать "Насреддинов" (что я и сделал), обещал прислать пластинку.

Звонил Даниэлю. Он тоже знал.

30.09.78. Все думаю о смерти Якобсона. Перебираешь потери последних лет — они все обильнее, слишком обильные, как на войне, только еще более противоестественные.

Москва
Апрель 2016

---

1) ХАРИТОНОВ МАРК СЕРГЕЕВИЧ, прозаик, эссеист, поэт, переводчик. Родился 31 августа 1937 года в Житомире в семье служащих. В 1960 окончил историко-филологический факультет МГПИ. Работал учителем, ответственным секретарем в многотиражной газете, редактором в издательстве. С 1969 года свободный литератор, зарабатывал в основном переводами. Прозу писал с 1963 года, в печати дебютировал как прозаик повестью "День в феврале" (1976). Первая книга (сборник повестей того же названия) вышла в 1988 году. В 1992 удостоен премии Русский Букер за роман "Линии судьбы, или Сундучок Милашевича". В 1997 — французская Премия за лучшую эссеистическую книгу года ( Prix du Meilleur livre étranger essai). Член Союза писателей России и русского ПЕН-клуба. Проза и эссеистика Харитонова переведена на многие языки: английский, французский, чешский, немецкий, голландский, португальский, китайский, японский, шведский, сербский, венгерский и др. Живёт в Москве.

Библиография

Повести:

Прохор Меньшутин (1971), Этюд о масках (1972), День в феврале (1976), Провинциальная философия (1977), Сторож (1988), Приближение (1998), Конвейер (2000), Учитель вранья (сказочная повесть для детей – 2003), Узел жизни (2011).

Романы:

Два Ивана (1980), Линии судьбы, или Сундучок Милашевича (1992), Возвращение ниоткуда (1995), Проект Одиночество (2002), Увидеть больше (2012), Джокер, или заглавие в конце (2014).

Сборники рассказов:

Цикл "Голоса" (в кн. Избранная проза, 1994, т.2 – 1990), Amores novi (2000),Времена жизни (2007), Ловец облаков (2008).

Сборники эссе:

Способ существования (1997), Стенография конца века (2002), Уроки счастья (2009), Стенография начала века (2011), Путеводные звезды (2014).

С 2002 стихи печатались в журналах "Знамя", "Арион", "Иерусалимский журнал", "Зарубежные записки", "Лехаим", "Звезда" и др.

Переводы:

Переводил с немецкого произведения Т. Манна, С. Цвейга, Ф. Кафки, Э. Канетти, Г. Гессе и др.

Письма:

Марк Харитонов; Борис Хазанов. "...Пиши, мой друг. Переписка. 1995—2004" (2012). Марк Харитонов; Борис Хазанов "...Пиши, мой друг. Переписка. 2005—2011" (2012).

Источники ссылок: преимущественно Википедия (Примечания А. Зарецкого, кроме специально оговоренных).

2) Мемориальная Сетевая Страница благодарит Марка Сергеевича Харитонова за разрешение опубликовать его дневниковые записи, относящиеся к Анатолию Якобсону. Эти дневники представляют собой расшифрованные стенографические записи, которые Марк Харитонов вел с 1961 г., подобраны специально для Мемориальной Сетевой Страницы, раньше не публиковались. В книгу "Стенография конца века" (М.НЛО, 2002) вошла часть записей 1975 - 1999, в книгу "Стенография начала века" часть записей 2000 -2009. Фотографии - из архива М.С. Харитонова. © Марк Сергеевич Харитонов, 2016 г.

3) Габай, Илья Янкелевич (1935-1973) – видный участник правозащитного движения в СССР 1960-х — 1970-х годов, педагог, поэт, писатель, сценарист. Трагически погиб. Московское издательство "Новое литературное обозрение" опубликовало в 2015 г. книгу Илья Габай: Письма из заключения (1970-1972)", которую составил и прокомментировал Марк Сергеевич Харитонов – друг И.Я. Габая. См. статью Марка Харитонова об Илье Габае

4) Анатолий Якобсон о Ф.Х. Власове в интервью Майе Улановской: "До войны, в годы великого террора, как я потом узнал, он был каким-то ответственным работником в области вузовского просвещения. Не помню, в каком институте он до войны работал, по-моему, в МОПИ, то есть, в областном педагогическом. Он пересажал огромное количество людей, целые группы студентов и, видимо, преподавателей. Работал по-крупному, был самый настоящий мясник. Палач твёрдой руки и широкого размаха".

Юлий Ким: "Фёдор Харитонович Власов — лицо особенное в нашем институте. Совсем недавно в своём архиве я встретил стихотворение, посвящённое ему, которое кончается так:

Он попрочнее тех, кто у кормила,
пока оно нуждается во псах,
как этот черносотенный громила
с погонами доцента на плечах".

5) Ненароков, Альберт Павлович (р. 1935) - Выпускник МГПИ, доктор исторических наук, профессор, академик Академии военных наук, автор книг по истории 17-го года и Гражданской войны в России, руководитель группы Центра политической и экономической истории России Российского независимого института социальных и национальных проблем.

6) Диков, Юрий Павлович (р. 1938), доктор геолого-минералогических наук, участник петиционных кампаний. Подписал письмо в защиту участников демонстрации против оккупации Чехословакии 25 августа 1968, за что был "отстранен от преподавательской работы и не допущен к защите диссертации". Поддержал 3-е письмо Инициативной Группы по защите прав человека в СССР (1969). Источники: Наталья Горбаневская "Полдень", "Документы Инициативной группы по защите прав человека в СССР". Составители: Г. В. Кузовкин, А. А. Макаров. Москва 2009 http://www.memo.ru/history/diss/ig/docs/igdocs.html

7) Баева Татьяна Александровна (р. 1947), правозащитница (Москва); участница демонстрации на Красной площади против ввода войск в Чехословакию (1968), подписала заявление в 1-ю годовщину вторжения в ЧССР (1969), заявление в защиту С.А. КОВАЛЕВА (1976); подвергалась преследованиям: задержание, обыски, допросы, отчисление из Историко-Архивного ин-та, возбуждение уголовного дела (вскоре прекращено), "предупреждение" по "Указу" (1968, 1972, 1974, 1979). Эмигр. (1992), живет в Нью-Джерси (США). Источник: http://maxpark.com/community/4375/content/1470535

8) Петр Ионович Якир - советский историк, участник правозащитного движения.

9) Медведев, Жорес Александрович -  советский диссидент, ученый-биолог и писатель. Брат-близнец педагога и автора исторических работ Р. А. Медведева.

10) Гречко, Андрей Антонович - Министр обороны СССР (1967—1976).

11) Терновский, Леонард Борисович - врач, писатель, участник правозащитного движения в СССР и постсоветской России, член Московской Хельсинкской группы.

12) Лукин, Владимир Петрович - российский политик и учёный историк-политолог. Доктор исторических наук, профессор. Имеет ранг Чрезвычайного и Полномочного Посла (1992), посол Российской Федерации в США (1992—1994), уполномоченный по правам человека в Российской Федерации (2004—2014).

13) Каверин Вениамин Александрович - русский советский писатель и сценарист. См. М. Харитонов "Степень свободы. Разговоры с В.А.Кавериным". Звезда, # 4, 2013.

14) Татьяна Баева.

15) Якир, Петр Ионович (1923-1982) - советский историк, участник правозащитного движения.

16) Якир, Ирина Петровна - (07.05.1948, с. Головинщино Головинщинского района, ныне Каменского района Пензенской области - 1999), общественный деятель, участница "митинга гласности" (1965), демонстрации активистов КТНД (1969), одна из редакторов "Хроники" (## 12-27, 1970-1972). Подвергалась преследованиям. Жена Юлия Черсановича Кима - композитора, поэта, барда и правозащитника. Умерла в Иерусалиме 2 мая 1999 года. Мать - Валентина Ивановна Савенкова (р. в 1923 г., с. Головинщино Головинщинского, ныне Каменского района Пензенская обл.), русская; училась в школе ФЗО. Проживала в г. Мурманске, 1-й железнодорожный поселок, д. 4, кв. 10. Арестована 23 ноября 1942 г. Приговорена: Особое совещание при НКВД СССР 16 июня 1943 г., обв.: ст. 58-3-10 УК. Приговор: 5 лет ИТЛ. Реабилитирована 21 октября 1958 г. Военным трибуналом Северного военного округа. Приехала в село Головинщино после отбывания в ГУЛАГЕ, где родила дочь у своих родственников. Отец - Петр Ионович Якир во время рождения дочери находился в сталинских лагерях как "сын врага народа" Ионы Эммануиловича Якира - командарма, видного военного деятеля СССР. Источник: П. А. Фельдман, 2014 г.

17) Суперфин Габриэль Гаврилович – филолог, архивист, участник правозащитного движения в СССР.

18) Медведева-Самойлова, Галина Ивановна (род.1938) – вторая жена поэта Давида Самойлова, мать его троих детей (Варвары, Петра и Павла), издательница наследия Давида Самойлова.

19) Якобсон, Александр Анатольевич - израильский историк, профессор Еврейского университета в Иерусалиме, публицист и политический деятель.

20) Юрий Диков

21) "Золушку" - повесть "Сказка о Золушке", опубликована [через 15 лет] под заголовком "Прохор Меньшутин", "Маски" - повесть "Этюд о масках" (обе опубликованы в 1988 г. в сборнике "День в феврале").

22) Самойлов, Давид Самойлович (1920-1990) - русский советский поэт, переводчик. В 1938—1941 годах учился в ИФЛИ (Московский Институт философии, литературы и истории).

23) Меня вызывали по делу Якира. (Прим. М. Харитонова).

24) Копелев, Лев Зиновьевич - критик, литературовед (германист), диссидент и правозащитник.

25) НОЧНОЙ ГОСТЬ

Чаадаев, помнишь ли былое?
А. Пушкин

Наконец я познал свободу.
Все равно, какую погоду
За окном предвещает ночь.

Дом по крышу снегом укутан.
И каким-то новым уютом
Овевает его метель.

Спят все чада мои и други.
Где-то спят лесные пичуги.
Красногорские рощи спят.

Анна спит. Ее сновиденья
Так ясны, что слышится пенье
И разумный их разговор.

Молодой поэт Улялюмов
Сел писать. Потом, передумав,
Тоже спит — ладонь под щекой.

Словом, спят все шумы и звуки,
Губы, головы, щеки, руки,
Облака, сады и снега.

Спят камины, соборы, псальмы,
Спят шандалы, как написал бы
Замечательный лирик Н.

Спят все чада мои и други.
Хорошо, что юные вьюги
К нам летят из дальней округи,
Как стеклянные бубенцы.

Было, видно, около часа.
Кто-то вдруг ко мне постучался.
Незнакомец стоял в дверях.

Он вошел, похож на Алеко.
Где-то этого человека
Я встречал. А может быть — нет.

Я услышал: всхлипнула тройка
Бубенцами. Звякнула бойко
И опять унеслась в снега.

Я сказал: — Прошу! Ради бога!
Не трудна ли была дорога? —
Он ответил: — Ах, пустяки!

И не надо думать о чуде.
Ведь напрасно делятся люди
На усопших и на живых.

Мне забавно времен смешенье.
Ведь любое наше свершенье
Независимо от времен.

Я ответил: — Может, вы правы,
Но сильнее нету отравы,
Чем привязанность к бытию.

Мы уже дошли до буколик,
Ибо путь наш был слишком горек,
И ужасен с временем спор.

Но есть дней и садов здоровье,
И поэтому я с любовью
Размышляю о том, что есть.

Ничего не прошу у века,
Кроме звания человека,
А бессмертье и так дано.

Если речь идет лишь об этом,
То не стоило быть поэтом.
Жаль, что это мне суждено.

Он ответил: — Да, хорошо вам
Жить при этом мненье готовом,
Не познав сумы и тюрьмы.

Неужели возврат к истокам
Может стать последним итогом
И поить сердца и умы?

Не напрасно ли мы возносим
Силу песен, мудрость ремесел,
Старых празднеств брагу и сыть?
Я не ведаю, как нам быть.

Длилась ночь, пока мы молчали.
Наконец вдали прокричали
Предрассветные петухи.

Гость мой спал, утопая в кресле.
Спали степи, разъезды, рельсы,
Дымы, улицы и дома.

Улялюмов на жестком ложе
Прошептал, терзаясь: — О боже!
И добавил: — Ах, пустяки!

Наконец сновиденья Анны
Задремали, стали туманны,
Растеклись по глади реки.

26) Бродский, Иосиф Александрович - русский и американский поэт, эссеист, драматург, переводчик, лауреат Нобелевской премии по литературе 1987 года.

27) Ефремов, Георгий (Юрий) Исаакович - русский поэт, переводчик, публицист, автор рецензий и литературно-критических статей. Литературный секретарь Давида Самойлова (1973-75). Один из создателей и директор издательства "Весть" (1986—1995). Ученик А. Якобсона.

28) См. запись от 27 марта 1973.

29) Красин, Виктор Александрович (род. 1929) — советский экономист, правозащитник, диссидент.

30) Ким, Юлий Черсанович - советский и российский поэт, композитор, драматург, сценарист, бард, участник диссидентского движения в СССР.

31) Даниэль, Юлий Маркович (1925-1988) – русский поэт, прозаик, переводчик, диссидент. С 1958 года публиковал за рубежом повести и рассказы (под псевдонимом Николай Аржак). В 1965 г. арестован и в 1966 г. приговорён за эти публикации к 5 годам лагерей (вместе с другом, Андреем Синявским: "процесс Синявского — Даниэля") по статье УК РСФСР 190-1: "Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй". Друг Анатолия Якобсона.

32) Литвинов, Павел Михайлович (род. 1940) – российский физик, педагог, участник правозащитного движения в СССР, один из участников "Демонстрации семерых" на Красной площади.

33) Пинский, Леонид Ефимович (1906-1981), - советский филолог, педагог, специалист по истории западноевропейской литературы XVII—XVIII веков, мыслитель-эссеист. В июне 1951 года, в разгар борьбы с космополитизмом, Пинский по доносу активного секретного сотрудника органов госбезопасности в тогдашней гуманитарной среде Якова Эльсберга был арестован органами госбезопасности, осуждён по статье 58-10 ч. 1 УК РСФСР на 10 лет лагерей и пожизненную ссылку в отдалённые районы Сибири. Срок отбывал в Унженских исправительно-трудовых лагерях. В сентябре 1956 года реабилитирован Верховным судом СССР. В 1960—1970-е годы Пинский принимает активное участие в диссидентском движении. У себя дома он вместе с женой, переводчицей Евгенией Михайловной Лысенко, организует так называемые "пятницы" — еженедельные дружеские собрания деятелей советской подпольной культуры, на которых обсуждались актуальные вопросы философии, литературы, искусства и общественной жизни. В них участвовали, среди прочих, В. Шаламов, Венедикт Ерофеев, А. Галич, В. Некрасов, И. Губерман, А. Штромас. Пинский дружил с Надеждой Мандельштам, Евгенией Гинзбург, Борисом Чичибабиным, Григорием Померанцем, Всеволодом Некрасовым, Генрихом Сапгиром. В фундаментальном труде "Шекспир. Основы драматургии" Пинский выдвинул понятие "магистрального сюжета". Магистральный сюжет шекспировских трагедий по Пинскому таков:

"Это судьба человека в обществе, возможности человеческой личности при недостойном человека ("бесчеловечном") миропорядке. Герой идеализирует в начале действия свой мир и себя, исходя из высокого назначения человека; он проникнут верой в разумность системы жизни и в свою способность самому свободно и достойно творить свою судьбу. Действие строится на том, что протагонист на этой почве вступает с миром в великий конфликт, который приводит героя через "трагическое заблуждение" к ошибкам и страданиям, к проступкам или преступлениям, совершаемым в состоянии трагического аффекта. В ходе действия герой осознаёт истинное лицо мира (природу общества) и реальные свои возможности в этом мире (собственную природу), в развязке погибает, своей гибелью, как говорят, "искупает" свою вину, "очищается", освобождаясь от роковых иллюзий,— и вместе с тем утверждает во всем действии и в финале величие человеческой личности как источник её трагически "дерзновенной свободы".

34) Карякин, Юрий Фёдорович (1930-2011) – писатель, публицист, философ, известный специалист по Достоевскому, общественный деятель. Депутат Первого съезда народных депутатов СССР (1989-1991гг.), член Президентского совета Р.Ф. (1991-1997гг.). За антисталинское выступление на вечере памяти Андрея Платонова был в 1968 году исключён из КПСС заочно Московским горкомом партии. Автор знаменитых высказываний "Россия, ты одурела!" и "Наступать на грабли — наш национальный спорт".

35) Опалиха – до 2004 г. дачный посёлок в Красногорском районе Московской области. Д. Самойлов жил в Опалихе в течение 8-ми лет до 1975 г.

36) ЦК КПСС -Центральный комитет Коммунистической Партии Советского Союза

37) Пономарев Борис Николаевич - советский партийный деятель, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС (1972—86 гг.), Секретарь ЦК КПСС (1961—86 гг.), академик АН СССР.

38) Черняев, Анатолий Сергеевич - советский историк и партийный деятель, учился в ИФЛИ (1938-1941) (одновременно с Д. Самойловым), в 1961—1986 годах — в Международном отделе ЦК КПСС: референт, помощник заведующего отделом, помощник генерального секретаря ЦК КПСС, затем президента СССР по международным делам (1986—1991).

39) Мартынов, Леонид Николаевич (1905-1980) - русский поэт. В 1960—1970 гг. писал книгу мемуарной прозы, которую задумывал назвать "Стоглав".

40) Коган, Павел Давидович (1918-1942) - русский советский поэт. 23 сентября 1942 года на сопке Сахарная Голова под Новороссийском Павел Коган и возглавляемая им разведгруппа попали в перестрелку, в которой он погиб.

41) Синявский, Андрей Донатович (1925-1997) – русский литературовед, писатель, литературный критик. Литературный псевдоним – Абрам Терц. Осенью 1965 г. Синявский был арестован вместе с Ю. Даниэлем по обвинению в антисоветской пропаганде и агитации. В феврале 1966 года осуждён Верховным Судом на семь лет колонии. В суде над писателями ("Процесс Синявского-Даниэля") ни Синявский, ни Даниэль не признали себя виновными.

42) Некрасов, Виктор Платонович (1911-1987) — русский советский писатель, диссидент и эмигрант. Автор повести "В окопах Сталинграда", опубликованной в 1946 году в журнале "Знамя" (# 8—10), она была одной из первых книг о войне, написанных правдиво, насколько это было возможно в то время, и принесла писателю подлинную славу: переиздана общим тиражом в несколько миллионов экземпляров, переведена на 36 языков. По мотивам повести и по сценарию Некрасова в 1956 году был снят фильм "Солдаты". Выехал за границу 12 сентября 1974 г. Жил в Париже (вначале у Андрея Синявского и Марии Розановой), работал заместителем главного редактора журнала "Континент" (1975—1982), сотрудничал в парижском бюро радиостанции "Свобода".

43) Юрий Диков

44) Копыло́в, Ге́рцен Иса́евич (1925—1976) — советский физик, специалист в области прикладной релятивистской кинематики, популяризатор науки, диссидент. Переводчик Фейнмановских лекций по физике (1967). Автор романа в стихах "Евгений Стромынкин".

45) Галина Ивановна Медведева-Самойлова.

46) Юрий Диков.