Якобсонов в российской истории много. Кроме Анатолия, широко известны Роман и Леонид. Обоих в какой-то степени можно назвать учителями. Упоминаемый в стихотворении Маяковского "Ромка Якобсон", известный лингвист, преподавал в чешских и американских университетах. Балетмейстер из Питера Леонид Якобсон выпестовал замечательную труппу и тоже бесспорно может считаться педагогом.

Но я говорю о другом Якобсоне – Анатолии, чьей профессией было учительство. Его знают как диссидента, литератора, редактора подпольной "Хроники текущих событий". А вообще Анатолий работал в школе, был обыкновенным учителем истории. И эта его работа (вкупе с диссидентством) создала ему редкую и долгую славу.

Ученики не забыли его, хотя с момента его добровольного ухода в 1978 году прошло уже 36 лет – целая жизнь. Жизнь самого Анатолия Якобсона продолжалась всего 43 года, была яркой и обжигающе острой.

В апреле 2010-го ученик Анатолия Александровича из Второй московской школы А. Зарецкий и Ю. Китаевич выпустили в бостонском издательстве книгу собранных ими воспоминаний о Якобсоне.

В своей рецензии я назвала её "многоголосое свидетельство". На презентациии этой книги, проходившей в Бостонском университете осенью того же года, присутствовал режиссер-документалист Сергей Линков.

С той поры он был одержим замыслом сделать фильм о парнишке из Хлыновского тупика, вошедшего в жизни стольких людей, человеке, память о котором не хочет уходить...

Режиссер снимал свою картину на "народные деньги", встречался с разными людьми, в том числе с теми, кого через короткий срок не стало, он ездил из Бостона в Москву и Иерусалим. Везде снимал, записывал, слушал, смотрел, отбирал.

И вот она – картина. Мне она кажется большой удачей. Объясню почему.

Мне понравилось, что фильм начинается как бы с середины. Пропущены детство, отрочество, юность. Выплывающий из темноты голос - подвижный баритон – читает стихи. И дальше идет рассказ не по возрастным этапам, а по моментам взросления, по тем абсолютно шоковым моментам, которые дали этой жизни запал, наполнили ее смыслом.

Один из таких стоп-кадров - дело десятиклассницы Сусанны Печуро и ее друзей-подельников, в последние годы жизни Сталина создавших подпольную организацию "Союз борьбы за дело революции". Слышали вы о такой? А ведь эти совсем юные люди сродни тем, что вышли в 1968 году на Красную площадь - с протестом против оккупации советскими танками Праги, с лозунгом "За вашу и нашу свободу!".

В 1968 году Анатолий Якобсон только по случайности не оказался вместе с теми семью смельчаками. А с Сусанной Печуро и ее друзьями, выпущенными из тюрьмы в "хрущевскую оттепель" (трое "организаторов", старших по возрасту, были расстреляны), он тесно общался.

Вот удивительный, исполненный внутреннего достоинства участник тогдашнего "заговора" Владимир Мельников говорит о юной Сусанне: очаровательна, нельзя не влюбиться...

А вот она сама, в год своей смерти, 2014-й, – режиссер успел снять эти кадры – замученная жизнью, беззубая, но с прежней непотушенностью взгляда.

Владимир Мельников сформулировал очень важное. Эти мальчики и девочки протестовали против несвободы, а еще - против лжи, лицемерия и почти не закамуфлированного преследования евреев. Вот за ними и шел "Тошка Якобсон", нашедший в этих ребятах "своих".

Нет, не дает режиссер последовательной хроники жизни своего героя. Многое опускает. И вполне возможно, что кому-то из зрителей кое-что покажется непонятным, непроясненным. Эту непроясненность можно будет восполнить после – из книг, из интернета. Главное, что фильм не отпускает, держит зрителя в эмоциональном напряжении.

Представляя, как много людей проинтервьюировал и записал режиссер, сколько материалов он собрал, поражаешься цепкой точности в отборе кадров. На экране только то, что идет в дело, помогает не столько "погружению в жизнь", сколько "погружению в личность".

В этой связи вспоминается, что Сергей Линков начинал свою кинематографическую карьеру ассистентом у самого Михаила Ромма на "Обыкновенном фашизме". Там он и прошел высшую школу "отбора кадров".

Похвалю совместную работу режиссера и операторов – весь фильм снят на ближних планах. Мы вслед за камерой вглядываемся в лица, они затягивают. Объектив приближает нас не только к лицам - к стенам, домам – появляется какой-то особый фантастичный ракурс. В фильме нет "говорящих голов", рассказчики (хочется сказать, наши собеседники) сняты или в своей домашней обстановке, или в кафе (как сын Якобсона Саша), или на природе – в парке, на лугу; окружающий интерьер "работает" и так же, как удачно найденный аккомпанемент на гитаре, помогает постижению смысла.

А цвет! В фильме хорошо различимы два времени года: зима – с белым снежным покровом, с рельефностью и смутой, и лето – с пронзительно яркой зеленью, говорящей о жизни, молодости, радости...

Тема радости входит в фильм вместе с темой Второй школы. И опять - нет у авторов времени рассказать об этом удивительном феномене, о директоре Овчинникове, об учителях и учениках. Но есть в фильме сцена общего собрания, когда в школьном классе собираются бывшие ученики Якобсона и, возможно, их дети и внуки – нынешние школьники.

Все слушают стихотворение Пастернака в чтении Анатолия Якобсона, а потом – высказываются. Интересно и следить за лицами, и слушать выступления. И знаете, современные школьники кажутся ничуть не глупее своих отцов, они чутко слушают, они умеют слышать, они находят точные слова...

Кадры, снятые в Израиле. Здесь Анатолий Александрович прервал свой жизненный путь, не выдержав чего? Вопрос сложный. Очень хорошо снята кухня с готовящей пищу бойкой израильтянкой, рассказывающей, что Якобсон "ходил к ней за русскими песнями". Звучит кусочек незнакомой, но очень русской мелодии, напетой израильтянкой. Сколько таких золотинок в картине!

Осенний дождливый день. Масличная гора. Здесь находят приют праведники, здесь упокоился беспокойный, нервный (в пальцах всегда крутил веревочку), больной стихами и Россией учитель, Анатолий Якобсон.

Последние кадры – общее застолье якобсоновских учеников с водкой, грибами и воспоминаниями – сначала показались лишними, необязательными. Но нет, фильму они нужны, ибо работа учителя вести своих учеников к свету, веселью и празднику. Финальный кадр снова погружает нас в темноту, и мы опять слышим вибрирующий голос Якобсона, читающего Пастернака: "Снег идет, густой, густой...".

Фильм Сергея Линкова "Толя Якобсон из Хлыновского тупика" - пример точного и скупого - безошибочного - отбора отснятого материала. Режиссёр работает с документальными кадрами как мастер. Он оставляет между ними зазоры, что добавляет фильму воздуха и делает его не собранием информации, хоть и очень интересной, а фактом искусства.

Очень бы хотелось увидеть этот фильм на канале КУЛЬТУРА. Он долгий (90 минут), но его можно разделить на части... И талантливая работа, и удивительная личность, которой она посвящена, как кажется, достойны внимания не только американских, но и российских зрителей.

---

1) Ирина Чайковская - прозаик, критик, драматург, преподаватель-славист. Родилась в Москве. По образованию педагог-филолог, кандидат педагогических наук. С 1992 года на Западе. Семь лет жила в Италии, в г. Анкона на Адриатическом побережье. С 2000 года - в Америке. Как прозаик и публицист печаталась в альманахах "Орфей"(Россия), "Побережье"(США), в газетах "1 сентября", "Культура", "Общая газета" (Россия), "Russian Forward" (США), в журналах "Чайка", "Новый журнал" (США), "Черный квадрат" (Англия), "Семь искусств" (Германия), "Нева", "Звезда", "Знамя", "Октябрь" (Россия) и др. Автор книг прозы, пьес, статей и эссе: "Завтра увижу" (1991), "Карнавал в Италии" (2007), "Любовь на треке" (2008), "Какие нынче времена" (2008), "В ожидании чуда" (2010), "Старый Муж" (2010), "От Анконы до Бостона: мои уроки" (2011), "Ночной дилижанс" (2013), "Три женщины, три судьбы: Полина Виардо, Авдотья Панаева, Лиля Брик" (2014). Живёт под Вашингтоном. Источники: http://www.chaykovskaya.org/index2.htm, http://www.chayka.org/author.php?id=213 (Прим. А. Зарецкого)

2) Опубликовано в интернет-журнале "Чайка" 16 октября 2014