 |
О литературе |  |
|
Переводы | |
|
Стихотворения | |
|
Публицистика | |
|
Письма | |
|
А. Якобсон о себе | |
|
Дневники | |
|
Звукозаписи | |
|
О А.Якобсоне | |
|
2-ая школа | |
|
Посвящения | |
|
Фотографии | |
|
PEN Club | |
|
Отклики | |
|
Обновления | |
|
Объявления | |
Виктор Каган1)
АНАТОЛИЙ ЯКОБСОН2)
Толя сказал:
- Это очень здорово, что вы можете запоминать прямую речь. Я не могу, и потому никогда не буду писать воспоминаний о людях.
К сожалению, Толиных высказываний я помню немного и не вполне дословно.
- По сравнению со старыми переводами (сонета 66 Шекспира, - В.Каган) перевод Маршака был, конечно, большим достижением. Вообще его переводы были тогда канонизированы, и высказать несогласие с ними было большой смелостью. И вдруг я набрел на перевод Пастернака...
... Независимо от Шекспира, перевод Пастернака - гениальное русское лирическое стихотворение.
На замечание, что перевод Пастернака сделан с позиции «маленького человека», сказал:
- Маленький человек в творчестве Пастернака - это сложный вопрос. Это тема для большого исследования.
Разговоры были в связи с его статьей "Два решения", кажется, единственной, опубликованной в СССР, когда он там жил.
- Вариант
Только слышно кремлевского горца
Душегуба и мужикоборца
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Тут страшная концентрация мысли. Ведь в русской литературе «мужик»
традиционно обозначает не только народ, но и некое святое начало. И стало быть
мужикоборец - это еще и сила дьявола. Будь этот вариант известен, Мандельштама бы
наверное сразу уничтожили.
[Теперь известно, что на допросе в НКВД Мандельштам записал второй вариант].
- Научиться понимать стихи Мандельштама трудно, нужно к ним пробиваться словно сквозь стену, но когда эту толстую корку пробьешь, открывается бездонная глубина. А вот Пушкин, Ахматова - те, напротив, кажутся понятными и прозрачными до самого дна, но чем больше углубляешься, тем яснее видишь, что на самом деле дна нету.
- "Сероглазого короля" все стихолюбы десятки лет знали наизусть. Эта вещь совершенна, как камея. Верно, ее легко развернуть в целую повесть - так же, как, скажем стихотворение Пушкина "Ворон к ворону летит". В этом Ахматова - прямой продолжатель Пушкина.
Однажды произнес целую тираду, что Мандельштам и Ахматова были поэты, а Маяковский и Цветаева - поэтессы. Интересно аргументировал, но я, к сожалению, не запомнил.
- У него интеллект как камнедробилка - отозвался он о нескольких людях не вполне заслуженно, но замечательно образно.
Рассказывал, что для Сахарова характерен нетривиальный подход к любой проблеме.
- Скажем, говорят: лес рубят - щепки летят. Сахаров спросил бы: а надо ли рубить лес?
Пришел ко мне после срыва при выступлении на вечере памяти Марголина. Я высказал мнение об инциденте. Он сказал:
- Спасибо, вы были настоящим прокурором.
- Быть прокурором просто.
- Нет, это палачом быть просто, а прокурором очень сложно.
В моем рассказе о попытке Короленко выступить против статьи Пятакова, восхвалявшей красный террор, сперва была фраза: «Спустя неполных двадцать лет он сполна испытал красный террор на собственной шкуре».
- «На собственной шкуре» - это нехорошо сказано. Как-никак человека все же замучили, замордовали.
Про О.Ивинскую сказал: - Я не колеблясь вынес бы ей приговор, хотя сам и не мог бы его исполнить.
[Ивинская присваивала посылки, которые Л.Чуковская поручала ей отправлять в лагерь ("Записки об Анне Ахматовой", ч.II). Пастернак, понятно, этого не знал. Толя говорил, что между Чуковской и Ахматовой была размолвка, следует ли ему сообщить. Находясь в лагере, Ивинская как староста барака свидетельствовала против зэчки, которую судили за «антисоветскую агитацию». Выходя из лагеря, взяла у Н.М. Улановской связанный тою свитер для передачи дочери - и тоже присвоила. Последние два свидетельства исходят от Н.М.Улановской].
Разговор об Ивинской возник в связи с выходом ее книги "В плену времени".
- Схваченного во время демонстрации, меня в наручниках бросили в КПЗ [камеру предварительного заключения В.К.]. Хулиганы собрались было бить. Я прислонился к стене, поднял над головой скованные руки, чтобы ударить первого, кто подступится, - и они не полезли. А узнав, за что арестован, и вовсе прониклись уважением.
...Судья молниеносно штамповала приговоры на 15 суток. Дошла до меня.
- За что задержан?
- Топтал на площади портрет Сталина.
- Садитесь.
Проштамповала остальных. Остались наедине.
- Я пишу приговор: штраф 50 рублей. Тогда дело закрывается, а иначе ему могут дать совсем другой ход. Можете вы принести эти деньги в течение часа, пока я еще здесь? Если нет - я одолжу вам.
Толя привел это как пример, что люди встречаются на всяких должностях. Были и другие версии этой истории, отличающиеся в деталях.
- Мужество это не просто бесстрашие, это прежде всего зрелость. Я, например, не считаю Н.М.[Улановскую] человеком мужественным, хотя она абсолютно бесстрашна. Другого такого бесстрашного человека я не встречал.
- Если бы возможно было в крови измерять концентрацию страха, то у людей вашего поколения она оказалась бы выше, чем у моего. В моем поколении правозащитная реакция сильнее.
У меня, в СССР изредка изредка читавшего со страхом и оглядкой "Хронику текущих событий", неизвестный, делавший ее, сознательно рискуя не только стоять, но и сидеть за свои принципы, вызывал глубокое почтение. При знакомстве с Толей меня в нем, пожалуй, больше всего поразило сочетание деликатности (не вежливости, а именно деликатности), доброты, мягкости и ранимости с характером и темпераментом бойца. Оно проглядывает и в тех немногих штрихах, которые я смог здесь воспроизвести.
1) Виктор Каган - отец Лены Каган (ныне: Elena Sadovsky) - второй жены А.Якобсона. Физик В.Каган упоминается А.Солженициным в "Архипелаге ГУЛаг". См. рассказ о научно-техническом обществе 75-ой камеры Бутырской тюрьмы 1946 года: "Архипелаг ГУЛаг", Советский писатель, "Новый мир", 1993. Часть II, Гл. 4, с.567. См. также: Н.В.Тимофеев-Ресовский, Воспоминания. "Согласие", Москва, 2000, с.355, 359, 436
2) Опубликовано в израильской газете "Калейдоскоп", 3 апреля 1992. Выправлено по публикации в книге: Виктор Каган. Воспоминания. Статьи и Рецензии. МАХАНАИМ. Иерусалим, 2007