 |
О литературе |  |
|
Переводы | |
|
Стихотворения | |
|
Публицистика | |
|
Письма | |
|
А. Якобсон о себе | |
|
Дневники | |
|
Звукозаписи | |
|
О А.Якобсоне | |
|
2-ая школа | |
|
Посвящения | |
|
Фотографии | |
|
PEN Club | |
|
Отклики | |
|
Обновления | |
|
Объявления | |
Анатолий Сивцов1)
ЗАМЕТКИ
...Перейду к главному – к учителям. Я застал последний (из 3-х) год пребывания в школе Анатолия Александровича Якобсона. Вначале он преподавал литературу и историю, а при мне только историю (т.н. «новую»: 1870–1918 гг.). Его еженедельные двухчасовые лекции читались для нескольких классов одновременно в большой 18-й аудитории на 3-м этаже. Лекции были блестящими по форме и содержанию, почти всегда вызывая вопросы и дискуссии (споря и отвечая на вопросы, А.А. порой лишался заслуженной перемены). Но особым успехом пользовались факультативные лекции Якобсона о русской поэзии XX века, периодически читавшиеся по субботам в переполненном актовом зале на 1-м этаже. Эти лекции ожидались с нетерпением, к ним готовились, их пытались записывать на магнитофон и огорчались в случае отмены или переноса. В 1967/1968 учебном году, который для Якобсона окончился досрочно, были прочитаны 3 лекции о Блоке, 2 о Есенине и – «лебединая песнь» А.А. – лекция "Из поэзии 20-х годов" (9.III.1968), ставшая затем знаменитой статьей "О романтической идеологии" ("Новый мир" № 4, 1989; "Почва и судьба". Тексты лекции и статьи не идентичны, так, в лекции, помимо стихов, анализировались 2 рассказа Бабеля). Кроме того, в октябре 1967 г. в том же актовом зале Якобсон прочитал доклад, содержащий разбор трактата Н.Г. Чернышевского "Эстетические отношения искусства к действительности". Как раз в это время Чернышевский «проходился» по программе, и учителя решили устроить нам своего рода показательный спектакль, под названием «диспут». Последовательно и аргументированно докладчик показал все убожество материалистической эстетики, продемонстрировал, как вульгарность мышления находит выражение в вульгарности стиля. Оппонировал Якобсону в тот вечер наш завуч и учитель литературы Герман Наумович Фейн (ныне профессор в университете Майнца, Германия, известный по публикациям как Герман Андреев). Не возражая по существу («Готов подписаться под каждым словом Анатолия Александровича»), он достаточно резонно замечал, что природу любого явления, в т.ч. и такого, как Чернышевский с его идеями, мы лучше поймем в историческом контексте. Диспут привлек большое внимание, бурно обсуждался, чего и добивались его устроители. Как я понимаю, они хотели продемонстрировать возможный уровень дискуссии, адекватный предмету. Мы тогда любили спорить, жаждали иметь обо всем «свое мнение», но далеко еще не владели ни культурой полемики, ни искусством аргументации, ни умением держаться существа дела.
В предшествующие годы работы в школе (1965–1967), помимо тех же лекций о Блоке и Есенине, Якобсон прочел 3 лекции о Маяковском, 2 о Цветаевой, 2 о Пастернаке. Не осуществилось намерение прочесть 2 лекции о Мандельштаме. Сохранились немногочисленные магнитофонные записи: полторы лекции о Пастернаке (запись обрывается), фрагмент 3-й лекции о Блоке ("Соловьиный сад"). Статья о поэзии Пастернака в сб. "Почва и судьба" основана на лекции.
Уроки истории у Якобсона также были пронизаны литературными реминисценциями. Рассказ о польском восстании 1830–1831 гг. сопровождался незабываемым чтением стихотворения Ю.Словацкого "Кулиг" в переводе Б.Пастернака. На одном из уроков по Первой мировой войне, А.А. спрашивал, какие художественные произведения о ней мы знаем (лучшее, что мы могли назвать, – книги Ремарка, Хемингуэя и Гашека).
В 1968 году Якобсон начал заниматься правозащитной деятельностью и, по договоренности с Фейном, заблаговременно оставил школу. После весенних каникул мы вдруг обнаружили, что любимого учителя нет. Было много слухов и толков разной степени горячности; учителя не могли сказать нам правду и ссылались на занятость А.А. переводческой работой… Короткая встреча состоялась в конце апреля следующего, 1969 года, когда Якобсон зашел в школу, чтобы сфотографироваться с выпускными классами.
Якобсон–правозащитник, "Хроника текущих событий", Инициативная группа, злосчастная эмиграция, болезнь и трагический конец в 43 года – все это отдельные большие темы, частично затронутые в публикациях. Не берусь здесь даже кратко рассказать о Якобсоне – писателе и переводчике.
Плохо это или хорошо, но в школе безусловно существовал своеобразный «культ Якобсона».
На смену Якобсону преподавать историю (а в 10 классе и обществоведение) пришел Илья Азарьевич Верба. Методист, глава кружка краеведения Дворца пионеров, он был направлен в школу на «укрепление» и этого не скрывал. Шел 1968 год, год Пражской весны и ее последствий. Верба стал в школе своеобразным «антигероем», ему не симпатизировал буквально никто. Он был опытен и вовсе не глуп, но не располагал к себе буквально ничем: ни внешностью, ни голосом, ни, тем более, содержанием своих уроков. Лишь недавно В.Ф.Овчинников открыл нам, что Верба очень любил школу, ни на кого не обижался и в трудное время вел себя безупречно.
1) Выпуск 1969 года, 10 «Д»