Домик в местечке,
Творцом не забыт,
в страхе живет, но хранит скромный
быт...
Рядом колодец, для омовений река,
приводят
поить в ней корову, быка...
Урожаи бывают, но едокам
хлеб не досыта. И все-таки там,
в домике: медный начищен
подсвечник,
кидушный бокал, потускневший от вин;
талес отца, с оторочкой? замечен
из плюша мягкий мешочек
с тфилин...
А в Бейт-мидраше покрывало со львами,
и
запах привычный от книги с псалмами...
Поезд по рельсам
рядом стучит,
и сердце в фантазиях вслед ему мчит.
Ушел. И бродил. И привык пить в пути...
За столами в
трактирах встречал свои ночи.
Пытался своим стать средь
бродяг и кутил,
но мир его в круг принимал свой не очень.
В реальности этой он жил, как во сне
Когда я спросил,
что нашел он в вине?
И он отвечал с лицом праведным мне,
как будто стоял у подножья престола
и жертвою был на
алтарном огне:
"... – Отец наверху, а мы дети – внизу,
каждый нектар пьет, ему отведенный...
Я пью днем и ночью,
роняя слезу,
в агнца из стада его воплощенный..."
К вкусам напитков был чуток и строг,
поэзию чтил он – ее
глубина
полнила мудростью впитанных строк...
А,
засидевшись над чашей вина,
полночь встречал, улыбался
глазами...
|
Видел я: из-за стола он вставал,
пищу,
как дар Божий воспринимал...
Бранными не осквернялся
словами.
Сдачу не проверял, хоть была дорога.
А дома
за трактиром – заставы врага.
Плачет ли он? Может в
тайне своей
он плачет юнцом перед Богом забытым.
Уже
без кипы, без тфилин, в мраке дней
их растерял в этом
мире пропитом
и оставался почти без корней.
Теми, кто
внешне был шарфом закрыт,
он не был принят и дома забыт.
Отыщет в чаду его с рюмкой жена
и упрекнет... Он:
"Смеешься? Видна
твоя схожесть с башанской коровой!"
И я подтверждаю: он чист, право слово...
Он Богу,
как папе, вдруг скажет: "Отец,
вот солнце садится, уже
скрылся венец,
вечереет… Тяжело нам без солнца!
Всюду
ночь на дворе – я без солнца мертвец
но и тьма от тебя,
дорогой мой отец!"
Его плоть неизбывна, как морская
волна,
той печалью, что топят в бокале вина.
Не нашел
я подобного пьющего в мире
средь народов других ... Не
драчун он, сполна
все отдаст за вино, что в семье
накопили
Я, как друг, ему песню пою неспроста,
окропленному водкой горящей:
Да, он пьет и горит, словно
угль настоящий,
и сгорает, пока не остынут уста.
ОКОНЧАНИЕ: ВСЕГО ПОРОВНУ
Нас бОльшею
душой не наградил Он,
Всевышний сердца большего не дал,
чтоб с бОльшею мы радовались силой,
чтоб долго бы оркестр
в нас играл,
будил в нас чувства, побуждал участье,
чтоб пребывали мы в непреходящем счастье.
Прекрасно
находится в состояньи
большой любви, сладчайшей, словно
мед:
после больших усилий и невзгод
мы получали б
радость и признанье
и утоляли бы труды немалых лет
наградой должной и концом всех бед!
Предела нет и горю, и
удаче,
и чувству счастья, и большому плачу.
18.01.19
|
