Ури-Цви Гринберг С иврита Валентин Серебряков К оглавлению переводчика КОПАТЕЛИ (Видение летней ночи 1931)
I. Беженец пришел с лицом разбитым, распухший глаз Я услышал жуткий его рассказ: «Там резня и пожар, там ад кромешный, Я стал сиротой в погромный час… А ты еврей? Еще еврей нашелся в мире? А я считал, что евреев и нет в живых… Там всех сожгли, там всех убили. Погибших кровь на сапогах моих…» Он смолк, упал и захрапел. А рот открыт, в нем бездна горя... Уснувший мне, конечно, брат. Поспав, узнает во мне брата, и будет рад. Он будет в гневе я увижу, в них месть горит! Я предложу ему немедля начать подкоп под страны, где нас убивали, пожары развести там, чтоб они все зло людей пожрали, раз нам в общинах жить не дали, об Эрец-Исраэль мечтать и без меча, пусть без орала, Мессию ждать… Ответит брат: пойдём копать.
II. То не Солнце всходит на востоке, брат мой, посмотри: это череп с содранной жестоко кожей пурпуром горит, словно в миг творенья человека он в еврейский облик обрамлён. Это образ будущих времён, будет нашим знаменем от века. Бросил взгляд мой беженец к востоку и сказал: я майку отдаю, что вчера впитала кровь мою, пусть она трепещет на флагштоке. Мог бы взять и череп отсечённый брата (там уж стало воронье кружить), на копьЕ он, в небо вознесённый, стал бы нашим флагом. Сил лишённый этого не мог я совершить. Руки его в отсвете зарниц, каждая из них как неживая, как из воска; их ногти обрамляют будто клювы пяти хищных птиц. Вижу и мои бледнее стали: в эту ночь нас с беженцем призвали мстителями за народ свой стать – раз нам места на земле не стало: жить в общине и Мессию ждать без меча, хотя и без орала.
III. Будто шахтеры мы, глубже копаем. Пожары этим в домах не задуть, но они разожгли в глазах гневное пламя. И этот огонь освещает нам путь. Какие над нами страны? Нет больше нужды их знать. Везде убивали евреев: кости разбросаны на Пиренеях по Украине, Германии, Польше. Не отставала арабов братва. Разницы нет. Амалека ли страны, Австрия это или Литва, или Балканы. Мы проходчики. Здесь все наше В темноте свобода, Нас защищает твердь… Трупы евреев вокруг трудного марша в земле-злодейке, спрятавшей их смерть.
IV. Мы вдвоем проходчики: гости в шахтах; прославляем глубины за тайны строенья земли: здесь нет христианства, ислама, нет от них страха, и церкви, мечети здесь не возвели… Здесь в толще земли темнота и свобода! Рыцарей нет из крестовых походов, и лучник-араб не проедет верхом. Тут хорошо. Если б знали евреи о том, что надо спуститься вниз, в эти глубины, что в земле-злодейке от верхних просторов вдали можно жить спокойно среди гранита, песка и глины и называться достойно: народом толщи земли.
V. Вдруг разверзлись уста и сказала земля на еврейском, и мы удивились: Мир, евреи, вам, в недра мои вы спустились! Да, все верно, ведь стала еврейскою я в день убитого гоем безвинно еврея, его кровь на поверхность мою он пролил, и еврейский могильщик, впервые робея в моей яме убитого захоронил, а я его кости родные укрыла. Слава вам, что пришли вы живьем – первые гости мои, очень мило! Ваша я в полном объеме своем! Здесь нету мечетей, нету церквей, вся я еврейская в толще своей.
VI. Вдруг с беженцем лица у нас посветлели в отсвете еврейских костей серебром. Откуда сияние в темном пределе? – В нем мы свет родины, брат, узнаем. Вот пенье молитвы… Наши, мараны*! Мы под землей к их добрались стране? – Нет нужды знать, что над нами за страны… Мир вам, поющие здесь в глубине! Вот, мы евреи, пришли к вам домой, беженцы мы с земли верхней, чужой… Мы ваши братья, пришли в дом родной! Пойте не бойтесь, здесь не звонят, Здесь крестоносцам не встретить зарю, сгнили, лежат без меча и копья… Пойте Давиду, живому царю! Первые мы, но за нами придут, сбегут от той жизни, освоятся тут. ______________________________________ * Мараны — испанские евреи (сефарды), насильственно обращённых в христианство, тайно продолжавшие исповедовать иудаизм.
VII. А напев все сильней. Славу здесь воздают! Хоть не видно и тени от тех, кто поют. Это кости умерших нас так признают, Кроме нас, мы живых не заметили тут. И напев наполняет тела теплым светом, вытесняя сияньем печаль в нас при этом. Да, пришли мы копать и устроить пожары, чтобы пало безумие зла на земле, но нашли под землей в виде щедрого дара новую родину по сути своей. Что же делать, мой брат? Здесь навеки остаться? Или наверх вернемся к коленам своим и откроем секрет мы еврейскому братству – у нас родина есть под покровом земным? Брат ответил (смотрю, а над ним уже нимб):
VIII. … «Свет, что нас озарил, не прохладный рассвет поутру. От него мне тепло, он меня переполнил счастливо. Не нужны хлеб-вода мне и пища любая нутру. Это родина мертвых? Но родина смерти красива! Я ведь жив еще! Жив! И ты жив еще! Жив! А вернуться наверх, это снова там встретить солдата или всадник затопчет меня, хотя и не виноват я». Так ответил мне брат, превратившийся в свет. Отвернулся – и вот никого со мной нет, наверху я… Звучит эхом брата ответ. 30.08 – 15.11.21