| С иврита
Ханох Дашевский Сказание о Якове Разе Сион, искупляемый кровью героев, вели, прощаясь с солдатом, стоять, стиснув зубы, в строю. Я в Польше, от места его погребенья вдали, сказаньем о нём ему честь отдаю. Где Царства Давидова след каждый камень хранит, там Яков Раз, мститель, лежит, изувечен. Над ним никто на Масличной горе не поставит гранит, не шлёт дочерей к нему с розами Иерусалим. Словно в мусорной яме, подальше от глаз, погребён без надгробья боец Яков Раз. Исколото тело арабским копьём, ножами добито. Разрезы на нём. Что в теле том мёртвом? Немало других убили арабы ещё до него. Но духом угасшие - плачут о них, а те, кто восстал - прославляют его. На рассвете встал Яков. Как будто бы зов неотмщённых он слышал, ступив за порог. Мысль о мести его облекла, как покров- слов не вымолвил он, попрощаться не смог. Знал ли кто, что сиянием он озарён? Я сияние видел. Он был исполин, как Шимшон, как герой из Бейтара - ведь он против тысяч врагов тоже вышел один. Так же шёл на рассвете по улицам встарь брат-зелот его, тем же путём. И орудие мести нёс этот бунтарь- словно молнии блеск и таинственный гром ... И когда в переулке настиг его рой, и сомкнулись над Яковом руки врагов, он единственный был, был солдат и герой среди жалких евреев, евреев - рабов! И когда сделал враг из него решето, и ушла из растерзанной плоти душа,- суетились и знать не желали про то иудеи в Сионе, к застолью спеша. Но откроется бездна им, сытым, глухим, и слепой зев геенны увидит, и зрячий. И как скот, чьё жаркое так нравилось им, так сойдут они в ад - и не будет иначе. И тогда - словно в небе открылось окно: видел Бог и молчал вместе с Иерусалимом. И молчание их было тайны полно- стал он огненной раной и светом незримым. Но и после того, как погиб Яков Раз, собран был из кусков, и зарыт в сгустках крови,- он по Граду Давида идёт и сейчас- очи пристально смотрят, и сдвинуты брови. Эта песнь - в его честь, ибо нет ничего там, где он погребён. Не стоит там гранит. Но когда Избавитель придёт за заслуги его, имя Якова Раза в короне Царя заблестит. И за кровь его в День Искупленья Господь отомстит! Львов, 1939 г.
|
К сравнению переводов |
