include ("publications.inc");
?>
include ("../../kolonka31.inc");
?>
|
В поезде
Рассказ
Липкая, изматывающая жара навалилась на город. Железный, зелёный поезд горяч от солнца. В общем вагоне душно, окна закрыты наглухо и серо чёрные от пыли, мятые занавески свисают неподвижными, мёртвыми складками, не шелохнувшись. Вагон почти заполнен и новые, только что вошедшие пассажиры двое мужчин и женщина, устраиваются в самом дальнем отделении, у тамбура, где уже расположилась семейная пара: коренастый мужчина с коричневым от загара лицом и его полная, рыхлая жена. У прибывших множество вещей: сетки, сумки и маленький, обтрёпанный чемодан. Вещи они кладут на пол, в кучу. Садятся. В это время поезд дёргает, медленно начинает ползти назад перрон за окном, потом быстрее и быстрее перестук колёс, всё люди в пути.
Подошедшей женщине, пожалуй, лет 35. Одета она в зелёную, тонкую блузку и короткую, клетчатую юбку, высоко открывающую худые, голенастые ноги в белых туфельках. Женщина толкает локтём в бок своего спутника, громко вздыхает и мечтательно произносит:
Сейчас бы только полстаканчика, и всё!
Сосед угрюмо смотрит на неё и неохотно отзывается:
Но не сразу же...
Да ладно, ну Миша, брось! Галька дело говорит, вскакивает второй, молодой парень с очень коротко подстриженными волосами и смешным ребячьим чубчиком. Компания достаёт из ближайшей сумки бутылку и уходит в тамбур.
Видишь! Говорил тебе, ближе надо садиться... А ты! Злится, обращаясь к жене, коренастый мужчина. Теперь с пьянью придётся ехать. Достань-ка пиво...
Довольно скоро возвращаются те трое. Женщина садится. Мальчиковатый начинает складывать вещи на багажную полку, а другой, худой и небритый, спрашивает сидящего мужчину:
Эй. Дай закурить!
Извините, не курю.
Врёшь, а ну дай! И делает вид, что хочет подойти ближе.
Что вам надо! Вскакивает мужчина испуганно, а его жена срывается с места и встаёт перед опасным типом. Но тот длинной и мутной слюной сплёвывает сквозь прокуренные зубы, разворачивается и уходит. Гале очень весело в эту минуту, проговаривая сквозь смех:
Во Мишка даёт!
Она вдруг предлагает:
Серёга, давай споём что ли, ээ-х!
И не дожидаясь ответа, счастливо улыбаясь и запрокидывая голову вверх, будто ища там синее небо с птицами вместо белого пластика вагона, начинает петь неожиданно сильным и красивым голосом:
На границе тучи ходят хмуро, край суровый тишиной объят. Три танкиста, три весёлых друга... экипаж машины боевой...
На песню немедленно реагирует весь вагон:
До чего дошла, докатилась... Никакого стыда, доносятся возгласы, но Галя на них не реагирует и продолжает петь. Приходит Мишка:
Пойдём..., и щёлкает себя пальцем по шее.
Троица немедленно уходит. Из тамбура сквозь полуоткрытую дверь слышен разговор, обрывки песни, тянет куревом. Потом вдруг раздаётся крик и неразборчивый шум.
Она упала, она там упала, проносится по вагону.
Проходит время. Первой появляется женщина. Оживления как не бывало. Лицо красное, отёкшее, глаза слезятся. Следом идут два её спутника. Миша залезает на вторую полку и укладывается спать, а Сергей садится и, согнувшись, уставившись взглядом в пол, обхватив голову руками, надолго застывает в этой позе.
Серёжа, трудно, с видимым усилием говорит женщина, дай мне полотенце...
Сергей нехотя, непослушными руками открывает чемодан, вынимает серое вафельное полотенце и бросает ей на колени. Во время поисков полотенца на пол падает маленькая, круглая булка. Её долго никто не замечает, пока коренастый мужчина с некоторой учтивостью не напоминает мальчиковатому о пропаже. Серёжа недоумённо смотрит на булку, нагибается, хватает её, бросается к окну, сильно дёргает, оно неожиданно открывается, и с криком:
А это голубям! Кидает булку наружу.
В вагоне опять начинают их обсуждать. Миша спит, Серёжа с Галей вяло перебирают карты. Время летит быстро и бессмысленно, перемешиваясь с грязной колодой. Но вдруг Галя замечает две тёплые, нагретые солнцем бутылки светлого жигулёвского пива на столе и с большим интересом спрашивает:
Эй, отец, продай, а?
Нет, нет и нет, торопливо отвечает коренастый мужчина, мне долго ехать.
Ну... рубль дам за одну, канючит женщина, могу десять рублей дать. И гордо смотрит на Серёжу.
Серёжа отупело качает головой. Просыпается старший. Ещё окончательно не отошедши от сна, сквозь полуприкрытые веки с презрением, озлобленно, смотрит на спутницу.
Тихо! Да если б мне было 17 лет, я бы отобрал у него и дал тебе, показывает на женщину пальцем, но мне больше. Поняла! И заткнись! Вон у проводника титан, иди, пей.
Но женщина почему-то не идёт, понуро молчит, как-то по-детски шмыгает носом и трёт руками обиженные, начинающие плакать глаза.
Ещё может стаканчик тебе? Спрашивают дальше по вагону. Но Галя молчит и становится тихо. В окно задувает ветер. Трое уходят курить. Коренастый мужчина пока никого нет медленно, со вкусом, пьёт пиво. Его жена ест бутерброд.
Появляется женщина, одна, без друзей. Её кто-то спрашивает:
Что, дружки потерялись?
Она неожиданно простодушно отвечает:
Пошли в ресторан, а я пойду спать, то я всех утомила...
Спит, потом просыпается, смотрит кругом прояснившимися чёрными глазами и внезапно начинает плакать. Выбирает пожилую женщину с хорошим лицом и, захлёбываясь в плаче, называя её мамой, рассказывает о себе. Та морщится, пытается отодвинуться, ей становится неловко и неприятно, но потом начинает слушать.
У меня скено... скенокардия. Сердце болит. Ястма и почки. Сын растёт. Одна я. Придёшь, пьёшь, он видит. А живём мы... Я очень больная. Серёжка за меня мочу сдал, работать еду. А жизнь поломана. Умру, как собака...
Ну как же так, отвечают ей, замуж выйдешь... Сын вырастет. Ещё молодая...
Галя кивает головой и всё плачет:
Пить не буду. Я всё понимаю, умру вот, всем надоела... всё прошло.
Появляется Мишка с бутылкой водки в руке. Слушает, потом нетерпеливо спрашивает:
Пойдём, а?
В глазах женщины зажигаются весёлые огоньки, она поднимается и хихикает.
Вот, опять, говорят ей, что же ты?
Она виновато улыбается и отвечает:
Я сейчас...
Возвращается совершенно пьяная. Садится. Берёт круг колбасы и медленно вгрызается в него. Сидит так долго, застыв. Спутников нет. Обгрызённая колбаса валится на пол. Голова опущена и нечесаные пряди закрывают лицо. Все молчат. За окном становится темнее, поезд замедляет ход и где-то впереди-впереди раздаётся длинный, протяжный гудок.
Ленинград, 1981
include("../footer.tpl");
?>
| |