В последнюю минуту, когда лопнули глаза, и из них стала сочиться кровь, и тело упало –  упало мне на руки, потому что в ту минуту оказался я там, на месте убийства, и произнес, исполненный сострадания: "Мама моя, мама!" –  подняла она голову, и опустила ее мне на плечо,
и сказала: "Сын мой, сын мой!" –  и забыла о том, что лежит на Белжецком алтаре...

И ответил я: "Да, мама, да. Сын твой".

– Ты услышал, мой сын, что гои убивают меня?
– Да, мама.
– Спасибо Тебе, Б-г мой, –  сын мой жив!

И поднял нас ветер, и мама моя –  у меня на руках, и опустил нас ветер на опушке леса, и у ног наших –  ручей.

– В Ливан ли ты принес меня, сын мой?
– В Ливан, мама.
– Спасибо Тебе, Б-г мой на небесах! Благоухание Ливана в ноздрях моих... А-а-а...
Плеск воды я слышу, сын мой.

– Да, это вода, мама.
– Иордан ли положил ты к ногам моим?
– Иордан, мама.
– Помоги мне войти в Иордан, сын мой. Пусть омоют меня очищающие воды его...

– Я введу тебя в Иордан, мама.
– Прохлада вод излечит меня, сын мой.
А-а-а... Свят, свят, свят...

Спасибо Тебе, Б-г мой. Свят, свят, свят!
Когда я была девочкой, сын мой, купаясь в реке летними вечерами,
Мечтала я: воды Иордана
В Стране Израиля...
О, если бы нам довелось!.. И вот –  Иордан у наших ног!

– Да, мама.

– Я чувствую ветер и ласку волны... и сияние...
Вечер ли сейчас?
– Вечер, мама. Звезды и луна над тобою.
– И над тобою звезды и луна, сын мой.

– Да, мама.
– Вынеси меня из воды, сын мой, вынеси меня на руках своих, сын мой,
Так... опусти меня на траву, сын мой.

– Роса ложится на землю, горяча она...
– Как слеза, сын мой.
– Горяча, как слеза, мама.
– Дай мне дотронуться до тебя, сын мой.
Из грубой ткани одежда твоя, сын мой, на тебе солдатская форма, И ружье на твоем плече... Да будет так всегда, сын мой, Пока не придем мы в Йерушалаим, сын мой.
– Да, мама.
– А когда придем мы в Йерушалаим, сын мой, в Храм Царя Вселенной,
В Город Царственный... А-а-а... Даже в субботу не сменяй
Одежды этой, сын мой.
Когда– то мечтала я увидеть тебя одетым в шелк,
Но теперь не хочу я этого больше.
– Будет, как скажешь, мама.
– Не расставайся с ружьем ни днем, ни ночью, сын мой.
– Амен, мама.
– И даже когда придет Машиах, и перекуют народы мечи свои
На орала, и бросят ружья свои в огонь,

Ты – не делай этого, сын мой, ты –  нет!

– Да, мама.
– Чтобы не случилось так, что снова возьмут гои в руки железо
И поднимутся на нас, а мы не будем готовы,
Как не были готовы сейчас...

– Святы слова твои, мама.
– А теперь дай мне уснуть у тебя на руках, сын мой.
Ночь с сыном моим и Б-гом у Иордана...
– С нами, мама, Б-г у Иордана.

Слышен голос с Небес:

– Все дороги ведут к Иордану...
Благословен тот, кто доберется живым до его берегов...
Силой слез наших в нем и силой вечности его.


–  Во веки веков, истинно... Здесь, сын мой.
–  Во веки веков, мама.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –


Я закрыл глаза. Ночь, но сердце мое бодрствует.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –

Землю с берегов Иордана
и нас с мамой ветер переносит в Йерушалаим.
Впереди и позади нас текут небеса
и шелестят звезды...
Лучи солнца упали на мамино лицо,
и пробудилась она ото сна, и вздохнула,
и сказала:

– Благоухание Йерушалаима в ноздрях моих, сын мой.
– Амен, пришли мы в Йерушалаим, мама.
– Дай мне пройти здесь ногами, сын мой. Твоя рука –  в моей, сын мой. Йерушалаим, А-а-а!
– Йерушалаим, Йерушалаим, мама. Благословенна ты, вступающая во врата Родины нашей, Йерушалаима!
– И к Западной Стене проведи меня, сын мой.
– К Стене, мама.
– А оттуда –  к пещере – гробнице царя нашего Давида.
– К пещере царя нашего Давида, мама.
– И там мы прочтем Псалмы, сын мой. С напевом, как читал их твой отец, сын мой. Не забудешь?
– Не забуду, мама. Счастливы чистые сердцем...
– А в пещере царя нашего Давида дай прилечь мне, сын мой,
Ибо устала я, сын мой,
Потому что много крови потеряла я...
– Да, мама.
– И там увидишь ты меч Царя нашего Давида,
И дотронешься до него, и перельется в тебя его сила...
– Амен, мама.
– И будешь ты охранять меня, сын мой,
– Чутко!
– В форме солдатской и с ружьем на плече,
Чтобы враг не нагрянул... Чтобы враг не нагрянул,
Как там...
– Будет, как скажешь, мама.
– А когда придем мы в пещеру царя нашего Давида...
– Скажу я: "Псалом Давида. Благословен Б-г, скала моя,
Обучающий руки мои битве, пальцы мои – войне".
А ты, мама, стой рядом со мною – 
И услышит Б-г голос сына твоего,
И сердце мое окрепнет...
– Да, сын мой... да, дорогой мой,
И тебя забрызгала кровь моя...
Истинно!

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –

Сна посреди раскрыл я глаза:
стою я в Йерушалаиме, который весь –  сияние,
и ведут мою маму к Западной Стене,
и идет она, как во сне, в субботних шелковых одеждах,
и на лбу ее –  нитка жемчуга,
а на устах –  печать
с именем Б-га...

Слышен голос с Небес:

– Всех сынов Израиля, погибших от меча гоев,
Ветер приносит к Стене, в Йерушалаим,
А оттуда –  к пещере царя нашего Давида,
И там они ждут... до прихода Машиаха...

И я так отвечаю голосу с Небес:

– Свят, свят, свят!
Мои на веки вечные, мои, как мама моя, – 
Эта Стена и эта пещера
Царя нашего Давида на горе Сион.
Йерушалаим –  от века и до века.
Амен.

Кислев 5705 [1944] –  конец 5708 [1948]