Jerusalem Anthologia
Museum
Панорама Маши Хинич

Живое прикосновение к холсту
Выставка Эммануила Липкинда в "Театрон Иерушалаим"

Выставки, ежемесячно сменяющие одна другую в нескольких фойе "Театрон Иерушалаим", - одни из лучших в городе. В месте, где каждый вечер бывает 2 тысячи посетителей, стыдно вывесить плохую живопись или неинтересную графику. Можно спорить о той или иной серии работ, о конкретных работах, но когда мне доводится бывать в "Театрон Иерушалаим" на концерте или спектакле, я всегда стараюсь приехать за час и успеть обойти все экспозиции, а бывает их одновременно по 6-7.

Nachalat Shivah. Jerusalem В прошлую субботу в "Театрон Иерушалаим" открылась ретроспективная - работы последних 15 лет - и довольна большая (39 полотен) выставка замечательного художника и не менее замечательного человека, общение с которым доставляет такое же удовольствие, как и его живопись - Эммануила Липкинда. Имя это знакомо многим. Более 20 лет он преподавал в московском училище живописи имени 1905 года, 10 из них был "старшим по живописи" (то есть фактически заведовал кафедрой), помнит (чем меня поразил) имена едва ли не всех своих учеников, многие из которых, профессиональные художники, живущие в Израиле, пришли на вернисаж в Иерусалиме.

Толпа на открытии была "своя", то есть состоявшаяся из знакомых и друзей, учеников и родственников, людей, так или иначе связанных между собой, поэтому от знакомых, малознакомых и неожиданно обретенных новых знакомых я получила следующие советы: "Напиши, что это замечательно", "Напиши, что это похоже на импрессионизм, но лучше", "Напиши, что Липкинд увидел и смог вынести на холст настоящий Иерусалим, передать самую его душу, что его яркие полотна смогли "пробить стену" в "Театрон Иерушалаим". Все это я честно пишу, со всем согласна и многое могу добавить.

Чтобы понять, что такое ритм в живописи, как можно передать ветер, музыку, движение, как заставить зрителей услышать шум машин на узких улицах Нахлаота, как передать отблеск воды, дымку над иерусалимскими холмами, как сделать квадратный холст безграничным, увеличить картину до размеров площади или пляжа, - для всего этого стоит сходить на выставку Липкинда.

Эммануил Липкинд в Израиле с 1994 года. За 8 лет с момента приезда в страну у него прошло уже 10 выставок. Выставок же в России было так много, что они не вместились на два скромных листочка биографии и обозначены лишь с помощью тире между двумя датами - 1957-1994. Выставки в Манеже, в Академии искусств, на Всемирном фестивале студентов, в Музее изобразительных искусств имени Пушкина, на Кузнецком мосту, в выставочных залах России, Самары, Вологды, Латвии, в домах творчества, осенние и весенние отчетные выставки и т. д. и т. п. В это "т. д. и т. п." вмещена вся жизнь художника, творящего без устали, меняющего темы, привозящего новые циклы работ из Грузии и Латвии, рисующего балет на льду и рыбаков, портреты и пейзажи - и все это с великой жаждой творчества.

Tel-Aviv. Quay Эммануил Липкинд работал всю жизнь, количество написанных им картин едва ли поддается учету. Часть осталась в Москве в коллекциях и в художественном фонде, часть перевезена в Израиль. На выставке, представленной в "Театрон Иерушалаим", в основном работы иерусалимского цикла, виды города, хотя есть и несколько более ранних работ - Любляна, Прибалтика. Есть и нестерпимо яркий Тель-Авив, пляж в Ашдоде.

Почему-то никто из пришедших в тот субботний вечер на вернисаж и дававших советы, не сказал мне: "Напиши, что Липкинд - еврейский художник". Может потому, что это очевидно. Что входит в это понятие, уже не первый десяток лет определяют искусствоведы. Но любой, самый досужий зритель может заметить, что картины Липкинда проникнуты тем весельем, той радостью жизни, бодростью, который славятся полотна израильских патриархов - Гутмана, Рубина, Биндера; тем настроением, которое есть у Берга; короче, все тем же внематериальным, но зримым на холсте, что является именно еврейской живописью. "Я всегда был евреем, Эммануилом Липкиндом", - подчеркивает художник. И добавляет: "И давно бы уже не существовал, если бы не Израиль".

А родился Липкинд, весьма бодрый, темпераментный, словоохотливый и приветливый джентльмен, который, как и положено настоящему художнику изящно носит черный мягкий берет, в Казани, где жил в доме деда - знатока Торы и местного преподавателя русского языка. Рисовать, насколько Эммануил помнит, он начал с 8 лет и даже сохранил свои детские работы. Причем считает, что так самобытно и искренне он сейчас писать не может. 20 рисунков, сделанные им в возрасте 14-15 лет, во время войны, переданы на хранении в "Яд ва-Шем". История того, как они туда попали - крайне занимательна. Художник позвонил в "Яд ва-Шем" и попросил сотрудников музея забрать шинель его брата, в которой тот воевал во время Второй мировой войны. Из музея пришли и вместе с шинелью забрали рисунки Эммануила, понравившиеся с первого взгляда.

В 1947 году он окончил Казанский художественный институт, после чего поехал поступать в Ленинградский художественный институт, где проучился год, уехал в Ригу окончил там в 1954 году Латвийскую художественную академию. Преподавал несколько лет в Казани. В 1964 году стал членом Союза художников СССР. В Москве Липкинд прожил более 30 лет, и московское настроение, неповторимая московская городская интонация до сих пор проглядывают в его работах.

Passover Eve. Jerusalem Приехав в Израиль к дочери, он поначалу жил в караване в Текоа, так что свои первые акварели в Израиле создал, глядя на окрестные холмы Иудеи. Собственно говоря, благодаря этим пейзажам, выставленным через год в деревне художников в Эйн-Ходе он был замечен профессиональнейшим иерусалимским куратором Хедвой Шемеш и с тех пор выставлялся ежегодно - большей частью в Иерусалиме, который стал неисчерпаемой темой для его картин.

Липкинд не особо занимается коммерческой стороной живописи, преподает только для знакомых (одна из его первых учениц, приходившая заниматься еще в караван, уже закончила "Бецалель"). Тем не менее, имя этого художника, его работы хорошо знакомы многим. Думаю потому, что увиденные даже один раз, они уже не забываются. Его иерусалимские улицы остаются перед глазами даже после беглого взгляда на полотно. Прохожие в знойном летном мареве, или наоборот, торопящиеся домой под дождем, чинно идущие в микву, или бродящие по Меа-Шеарим и Бухарскому рынку, вывески, дома, заборы, чахлая зелень, яркие зонтики. Глядя на эти картины, легко представить себя по ту сторону холста - настолько они живы и "дышат".

Эммануил Липкинд: "В моем искусстве всегда есть глубина и серьезность, искренняя глубокая интонация. Мои холсты просты для восприятия. Я считаю, что концептуальность, рассудочность часто скрывают отсутствие мастерства. Мне же важно передать эмоции профессиональными средствами. Художник должен по крупицам накапливать свое мастерство, а не высасывать идею из пальца. Можно привести параллель из литературы - небольшой рассказ Бабеля подчас вмещает в себя больше, чем иное многотомное собрание сочинений. Так что для меня главное - быть искренним. На одной чаше весов для меня лежит ремесло, мещанское, обывательское искусство, на другой - страсть и огонь".

Действительно, полотна Липкинда полны эмоций, жизни. Когда он стоит с этюдником на улочках Меа-Шеарим ("Как вы туда добираетесь?" - "Очень просто, на автобусе", - скромно отвечает это немолодой человек) и пишет с натуры, вокруг собираются прохожие. Часто какой-нибудь молодой ортодокс, не выдержав напряжения, исходящего от картины, окунает палец в краску и проводит линию поверх рисунка. Он искренне хочет внести нечто свое, как вносит свою лепту в жизнь квартала.

Jerusalem street Эммануил Липкинд: "Живое, восторженное восприятие противостоит механистическому. Поиск вооружает художника опытом и свободой в использовании пластического языка в стремлении постижения сказочного и непостижимого мира, который нас окружает. Здесь, на земле Израиля, начинаешь понимать глубину и высоту вечных человеческих ценностей и идеалов".

- К какому стилю вы относите свои работы?

- Нечто между импрессионизмом и экспрессионизмом, но к чему точные термины? Для меня важна свобода импровизации, живое восприятие. Я не люблю в искусстве фактографию - надо подняться выше факта, художник должен найти восторженный взгляд, метафору. Живопись должна возносить, а не заставлять ползать в грязи.

Живопись Липкинда украшает нашу жизнь в прямом и переносном смысле, не заставляя изыскивать философских предтеч или задумываться над той или иной символикой. Его картины живут и в них живет Иерусалим - такой, каким увидел его художник, умеющий убедить зрителя в правоте своего восприятия и своей передачи города.

- Каковы принципы отбора работ для этой выставки?

- Работы последних 15 лет, две - более ранние, две трети картин сделаны в Израиле. Мне хотелось показать работы зрелого периода, а также по нескольку из латвийского и югославского циклов. С каждым из них связаны те или иные забавные воспоминания - о поездке в рыбацкие деревушки или знакомство в Югославии в книжном магазине с бывшей московской художницей. Из таких случайностей выросли циклы работ, и жалко было бы их не представить на этой ретроспективе.

- Как вы относитесь к современной израильской живописи, к тому, что можно увидеть на экспозициях в Иерусалиме и Тель-Авиве?

- С большим интересом и многое приветствую. В России зачастую была сильна дидактика и грамматика. Здесь же торжествует свобода, эмоциональность. В академическом штудировании было некое равнодушное отношение к миру, хотя не стоит путать понятие ложных традиций и наследие русских мастеров. Стоит найти некую ось межу традициями и эмоциями. Поиск в мастерстве - это решение плоскости холста эмоциональными средствами.

Эммануил Липкинд,Театрон Иерушалаим, 18.01.03

Посмотреть работы Эммануила Липкинда можно на странице:
www.antho.net/museum/lipkind/gallery.html

"Вести", 23.01.2003